О книге Сarl Schmitt and Leo Strauss in the Chinese-Speaking World.

[yf102]

(политология)
Сarl Schmitt and Leo Strauss in the Chinese-Speaking World\ Kai Marchal et al.(edit.), Lexington Books
(Фрагмент)
История глобализации стара столь же, как и история вообще. Но сегодня, почти тридцать лет после окончания Холодной войны, мы являемся свидетелями совершенно нового явления: экономическое, политическое и культурное доминирование со стороны Запада, длившееся несколько столетий над остальным миром, кажется, подходит к концу. Настоящее премя характеризуется рядом глубоких трансформаций, таких как глобальное распространение цифровых технологий, биотехнологической революцией и огромными социально-экономическими изменениями. Тем не менее, мы имеем основание верить, что усилившиеся сомнения в превосходстве Запада могут быть столь же драматичны, как вышеуказанные изменения. Если текущие тенденции продолжатся, сдвиг экономического центра тяжести из Северной Америки и Европы в другие части мира (особенно в Восточную Азию) выльется в новую форму модерна -- и глобального, и полицентричного.
Если таково будет будущее, то возникнет сосуществование нелиберальных политических режимов и альтернативных форм капитализма и общественной организации, в то время как незападные формы жизни и мировоззрения утвердятся на всё более осознающих себя, хотя и фрагментарных путях. Можно ожидать, что геополитический сдвиг власти и влияния даст  новое содержание неопределённости в политике Запада, а также в общем плане представления его о самом себе и видении культуры.
Неясно, носит ли политическое мышление Запада уравновешенный характер, нужный для обращения к такому постзападному глобальному порядку. Под влиянием таких мыслителей как Иммануил Кант и Джон Ролз (John Rawls) политология в западном научном мире часто понимается как в высокой степени абстрактное исследование требований справедливого и упорядоченного общества. Многие из современных теоретиков-политологов убеждены, что им нужно разрабатывать идеальную теорию прав и справедливости, которую признáют все рационально мыслящие люди во всём мире и во всех сферах культуры.
(Продолжение следует)

[yf102]

(продолжение)
Однако утверждается, что эти нормативные теоретики не желают продумать проблемы исторической случайности, стабильности, власти и,  как правило, реальной политики, а таккже то, что эта форма теоретизирования в нашем быстро меняющемся мире на самом деле может быть только чрезмерно консервативной (Geuss 2008). Даже в мейнстриме политического теоретизирования в англо-американском мире, наблюдантся растущее осознание пределов такого нормативного политического теоретизирования, которое часто представляется как редуцирующее мышление о политике в мышлении о прикладной этике (Williams 2005, Nussbaum 2007, Sen 2009).
Более того, учёные в области постструктурализма, изучения послеколониальной эпохи, культуры, глобальной истории и т.-н.  регионоведения бросали вызов универсальности многочисленных западных категорий и концепций, которые всё ещё занимают центральное место в современных политологических исследованиях (например, Bhabha 2004, Spivak 1999, Chakrabarty 2007, Chow  2002, Conrad 2012, Allen 2015). Многие осознают крайний парохиализм теоретических перспектив, основанных исключительно на западном опыте и на крайне узком наборе канонических текстов. Однако, это не означает, что западные политические философы или политологи желают принять незападный опыт, концепции, традиции и методы исследований. Вместо этого имеет место всё та же старая история:

"Европа спокойно претендует на универсализм, или же, возможно, претендует на него в таком бесстыдном объёме, что больше ничего другого невозможно услышать." (Goto-Jones 2010, 223).

Однако, как возможно не признать признаки будущего, когда процесс принятия политических и экономических решений всё в большей мере будет испытывать влияние таких стран, кк Индия, Китай или Россия? Сложно понять , как политологические теории смогут ещё долго претендовать на то, что незападный мир не сможет сделать какой-то вклад своим проектом исследования основных проблем политологической теории. На самом деле растущее число учёных бросило вызов консенсусу в данной дисциплине, основав новую научную область -- "сравнительную политологию" и поставив новые проблемы в повестку дня больших исследовательских программ (см. Dallmayr 1996, Bell 2006, Godrej 2011, Angle 2012, Jenco 2015). На языках помимо английского подобное см. Zapf 2012, Schemeil 2015).
(Продолжение следует)

[RRRomul]

А можно в двух словах, для лексически ограниченных?

[манящая взглядом]

Во как я стал учить китайский в тему прям.

[yf102]

RRRomul, Эта тема сложная, нужно очень много слов.

[RRRomul]

Пары хватит. Западноценности - говномамонта.

[yf102]

(продолжение)
Важно понять, что геополитические изменения, которые зародились благодаря постоянно углубляющемуся и расширяющемуся глобализационному процессу, представляются в каком-то отличном виде вне пределов западного научного мира. Несмотря на неминуемые вызовы западной мысли, многие незападные наблюдатели рассматривают эти изменения как неожиданно открывающиеся возможности и даже как новое начало. Они пытаются сформулировать эти глобальные реальности, приняв существующие политические теории Запада, а также продолжая традиционные модели мышления -- другими словами, развивая гибридные дискурсы. Особенно красноречивый пример такого политического теоретизирования за пределами Запада -- это принятие и реинпретация двух выдающихся фигур политической мысли ХХ столетия в китайскоговорящем мире: Карла Шмитта (1888 -- 1985) и Лео Штраусса (1899 -- 1973). Несколько лет назад Mark Lilla заметил этот феномен, говоря о "странном пристрастии Китая к западной философии" (Lilla 2010). Шмитт и Штраусс не только находятся в центре многих интеллектуальных дебвтов в Китае, но и довольно много китайских философов, историков и интеллектуалов пытаются переосмыслить проблемы, подобные модерну, либерализму, демократии, глобализации и международному закону посредством шмиттианских и штрауссианских концепций. Фактически некоторые китайские теоретики явным образом заинтересованы в привлечении этих двух мыслителей веймарской Германии для того, чтобы сформировать китайскую политическую культуру и повлиять на направление китайской политики.
(Окончание следует)

[yf102]

(окончание)
В 2003 г. немецкий политолог Ян-Вернер Мюллер (Jan-Werner Müller) писал, что западные дискурсы о либерализме и антилиберализме “could go global” (могли бы стать глобальными) (Müller 2003, 287). Очевидно, что это уже случилось. Согласно Richard J. Bernstein, шмиттианский ренессанс 1900-ых превратился в "виртуальное цунами" к 2011 г., повсеместно захватывая научный мир левого и правого направления (Bernstein 2011, 403). И, сдовно оседлав гребень волны, принятие штрауссианского наследия следовало этой тенденции.
При антагонистической природе либерального и антилиберального дискурсов -- в равной мере, встреча Китая со Шмиттом и Штрауссом неизбежно является в высшей мере сложным объектом для исследования. Чтобы предсгавить читателям эту книгу, дальше во введении сначала будет описан исторический фон принятия Шмитта и Штраусса в Китае и на Тайване, затем будет кратко проанализирована историческая и теоретическая связь между этими двумя мыслителями и после этого будут пояснены объективные и методологические предположения, которыми мы руководствовались при составлении этой книги, и наконец мы представим каждую из тем двенадцати глав.