风干了的香肠

заветренный колбаса; заветренная колбаса

奶酪风干了

Сыр заветрелся

风吹乱了干草

Ветер растрепал солому

洗的衣服被风飕干了

выстиранное платье высушено ветром

一支古代的长矛，沾上了维瑟莫尔大人早已风干的血液。

Копье из древних времен, покрытое давно засохшей кровью лорда Уизермура.

人们都说，他回到了风舵城的家，有人听到他的屋子里传出奇怪的歌声。似乎他真的那么干了！

Я слыхал, будто бы он вернулся домой в Виндхельм. И еще говорят, что там из его дома доносилось странное пение. Он, похоже, не врал!

杰洛特在监狱外漫游时，找到了一具已经风干的人类骷髅。他在骷髅上找到的笔记非常有趣…

Прохаживаясь у стен тюрьмы, Геральт наткнулся на иссохший человеческий скелет, рядом с которым обнаружил примечательные записки...

搜寻的确会让更多净源导师的性命蒙受风险...很好，我们不干了，就让虚空异兽吃了他吧。

Это правда, в поисках мы рискуем жизнями других магистров... Хорошо, я отзову людей, и пусть исчадия Пустоты подавятся его костями.

咦，水占盘怎么…什么也看不清，怎，怎么起风了，眼睛都睁不开了！我的帽子！衣服，衣服要被吹跑了！停下来！我不干了！我不干了！

А?! В чаше... ничего не видно... и этот ветер... Я даже глаза открыть не могу! Моя шляпа! Мою одежду сейчас сдует! Хватит! Я больше не буду! Не буду!

那这枚书签就送给你啦，这可是我专门用晒干了的风车菊做的，绝对可以说得上是「蒙德城特产」啦。

Вот тебе закладка. Я сделала её из сухой ветряной астры. Таких, кроме как в Мондштадте, больше нигде нет!

“我没有。我们的确应该……我也有错。”他望向对岸。手里的那张相纸还在风干，沮丧地低垂了一会儿。

«Нет, не прав. Нужно было им помочь... Это и моя вина». Он смотрит вдаль. Фотография все еще печально сохнет у него в руке.

他逃走了。回到了风舵城的家中。萨穆埃尔告诉我他在试着把刺客请来，要他们杀死桂罗。他真的这么干了？

Он сбежал. Вернулся к себе в Виндхельм. Самуил мне сказал, он хотел, чтобы какие-то убийцы пришли сюда и прикончили Грелод. Он и правда это сделал?

他又干了一次！他拿了我的剥皮刀还喊着什么“多彩龙鳞”就跑去了黑石塔！就算剥到了他又能拿来做啥？难道做披风？

Он опять за старое! Сын взял мой нож, прокричал что-то о "разноцветной шкуре" и умчался на Пик! Зачем ему вообще понадобилась такая шкура? Завернуться в нее, как в плащ?

有了风暴斗篷的支持，乌弗瑞克已经准备好抹除在天霜的所有帝国势力，并解除干涉我们信仰的白金协定。

Ульфрик заявляет, что его цель - выдворить войска Империи из Скайрима и признать Конкордат Белого Золота недействительным на наших землях.

在上面——是死者胸腔纹身的复刻，色彩近乎完美。“以防万一，“警督说话间摇了摇纸片，让它在寒风中风干。

На листке — полноцветное изображение покрытой татуировками груди погибшего. «На всякий случай», — поясняет лейтенант и трясет листок, просушивая его на холодном ветру.

“我知道。我们∗本来∗应该……我也有错。”他望向对岸。手里的那张相纸还在风干，沮丧地低垂了一会儿。

«Нет, не прав. Нужно было им помочь... Это и моя вина». Он смотрит вдаль. Фотография все еще сохнет у него в руке, слегка покачиваясь на ветру.