非戈尔 啪哇 土瓦尼 巴尔。

Велькир пав тувани барж.

米哈伊尔·戈尔巴乔夫坐在豪华轿车的后座，轿车正驶过柏林墙边。

Михаил Горбачев сидит на заднем сиденье лимузина. Его везут мимо Берлинской Стены.

我们拒绝付钱并与阿奇巴尔德开战了。

Мы отказались платить и вступили в бой с Арчибальдом.

我们杀了阿奇巴尔德，现在阿玛迪厄斯正在大哭。

Мы убили Арчибальда. Амадей плачет.

我，阿奇巴尔德一世，对助我成王的人，表示热烈欢迎！

Мы, Арчибальд Первый, тепло приветствуем тебя! Спасибо за корону!

一个叫戈尔莫格的卓格巴尔砾岩术士进入了我们圣水洞穴，并想吸取洞穴的能量为他所用。

Дрогбар-камнемант по имени Гелмогг проник в наши священные водные пещеры и намеревается вобрать в себя их силу.

他（戈尔巴乔夫）不仅着眼于即将与里根举行的高层会，一项非常重要的共产党会议仅有一个月即将召开。

He(Gorbachev) has his eye on more than the impending summit meeting with Ronald Reagan. An unusually important Communist Party conference is only a month away.

我们告诉阿奇巴尔德，巨魔王已经被我们杀了，他便成了新的巨魔王。作为回报，他让我们通过了。

Мы сказали Арчибальду, что убили короля троллей. Он объявил себя новым королем и позволил нам пройти.

去问另一只巨魔，去问阿奇巴尔德！他是最有头脑的那一个。他知道三加五等于...三加五等于几！去问他！

Спроси кого-нибудь еще. Вон, Арчибальда, например - он у нас голова. Знает, что три плюс пять будет... три плюс пять... Вот его и спроси!

我们遇到了一个叫阿奇巴尔德的巨魔和他乖巧的儿子，阿玛迪厄斯，他让我们付点买路钱过桥。

Мы встретили тролля по имени Арчибальд и его послушного сына Амадея, который попросил нас заплатить за проход по мосту.

赫鲁晓夫似的解冻也许是昙花一现，但在它第一次在苏维埃历史上开启了变革的可能性—一种被戈尔巴乔夫在 1985年利用的可能性。

Последовавшая за этим хрущевская оттепель, возможно, и была кратковременной , но впервые в советской истории была открыта возможность изменений – возможность, которой в 1985 году воспользовался Михаил Горбачев.

在另一方面，戈尔巴乔夫承认，他的既迂腐又专权的官僚政府是现代化最大的阻碍。因此这位苏联领袖迅速意识到，政治与经济改革必须齐头并进。

Mr. Gorbachev, on the other hand, recognized that his sluggish and authoritarian bureaucracy was the worst impediment to modernization. That is why the Soviet leader came more quickly to the view that political and economic change must go hand in hand.

阿富汗实为更难克服的困难。戈尔巴乔夫提议用一年时间完成撤军（美国认为是一项小小的让步），但拒绝订定开始撤离的日期，令总统与他的幕僚感到失望。

Afghanistan proved the tougher nut to crack. Mr. Gorbachev proposed to withdraw this troops over a12-month period, which the Americans took as a small concession, but he refused to set a date for the pullout to start, which disappointed the President and his staff.